Герои германской мифологии
В “Старшей Эдде” песни о героях достаточно четко отделены от песен о богах. Промежуточной, переходной между ними можно считать “Песнь о Вёланде”, кузнеце-волшебнике, образ которого никак не связывался с какой-то исторической реальностью, однако действие разыгрывается в мире людей и, видимо, отражает борьбу между финским и германским племенами (Вёланд — сын конунга финнов, а его соперник Нидуд — из Швеции).
Вслед за “Песней о Вёланде” следуют три песни о Хельги, одном из главных героев скандинавской мифологии и эпоса. Сведения о нем противоречивы; и только в пределах одной “Старшей Эдды” можно выделить, по крайней мере, четырех Хельги, у трех из них возлюбленные — валькирии, а четвертый (самого древнего происхождения) женат на собственной дочери и является отцом Хрольфа Краки. Исследователи находят ряд общих черт между образом скандинавского Хельги и русского былинного Вольги.
Первая песнь “Эдды”, посвященная хельги, называет его убийцей ХУНДИНГА; в ней же герой является сыном Сигмунда, и в то же время братом СИГУРДА — другого важного персонажа цикла скандинавских песен о героях. Главный мотив этих песен — воинские подвиги Хельги, родовая месть, покровительство валькирий. Ряд признаков указывает на тенденцию возводить роды германских и скандинавских королей и знати — к асам. Отсюда берутся архаические мотивы для биографии героев.
В первой песне говорится, как к только что родившемуся Хельги являются норны и предрекают мальчику великую судьбу, предназначение быть славным воином и одновременно сообщают о трагичности его судьбы. Во второй песне Хельги называют сыном Хьёрварда, и происхождение его описывается достаточно подробно. Конунг Хьёрвард дал обет жениться на дамой красивой женщине в мире, этой женщиной была дочь конунга Свафнира СИГРЛИНН.
Сын его ближайшего помощника АТЛИ идет сватать Сигрлинн для своего хозяина, но получает отказ. Во второй раз конунг со своими воинами отправляется в дом Сигрлинн и с боем берет невесту. Далее рассказывается, что сын Хьёрварда и Сигрлинн был высоким и красивым, однако был он молчалив, и у него не было имени. Однажды, когда он сидел на кургане, ему явились девять валькирий, и самая статная из них нарекла его именем Хельги, предсказала великое будущее и указала, где найти волшебный меч. Из дальнейшего текста следует, что валькирия была дочерью конунга Эйлими по имени СВАВА. Добыв меч, на который указала Свава, Хельги вместе с Атли отправился в поход, совершив множество подвигов, в том числе убив ХРОДМОРА, некогда захватившего богатства предков Хельги и сидевшего на горе великана ХАТИ.
Совершив эти подвиги и не поддавшись искушению колдуньи ХРИМГЕРД, дочери Хати, Хельги сватается к дочери конунга Эйлими Сваве. После обмена обетами Свава осталась дома с отцом, а Хельги вновь отправился воевать.
Как-то ХЕДИН, брат Хельги, встретил женщину-тролля, ехавшую на волке и использовавшую змей вместо удил. Женщина предложила Хедину сопровождать ее, а когда тот отказался, заявила, что он за это поплатится.
Как-то вечером привели жертвенное животное и стали давать обеты. Хедин, сам того не желая, дал обет жениться на невесте своего брата Сваве.
При встрече с братом Хедин рассказал о случившемся, а Хельги заявил, что, быть может, обет вовсе не означает кровавого раздора между братьями, поскольку ему предстоит отправиться на битву, в которой, как он предчувствует, ему суждено умереть.
И действительно, в бою с сыном Хродмора по имени АЛЬВ Хельги получил смертельную рану. Умирая, он уговаривал Сваву стать женой его брата Хедина. Хедин же попросил Сваву поцеловать его и сказал, что не вернется на родину до тех пор, пока не отомстит за своего брата.
Песнь заканчивается строкой, в которой сообщается: “Говорят, что Хельги и Свава вновь родились”.
Во “Второй песне о Хельги — убийце Хундинга” рассказывается, как Хундинг преследовал Хельги, как Хельги скрывался, переодевшись рабыней и занимаясь перемалыванием зерна. Сообщается о том, что у конунга Хегни была дочь СИГРУН — валькирия, носившаяся по воздуху и морю, на самом деле она была вновь родившейся Свавой. Хельги приходится бороться за любимую, которая обещана другому. В конце концов он женится на ней и у них рождаются сыновья. В этой песне Хельги погибает от копья своего зятя Дага, и вдова Хельги проклинает своего брата.
Когда Хельги попадает в Вальхал.лу, Один пpeдлaгae^ ему править миром наравне с ним. Хельги в иносказательной форме отвечает, что следовало бы вначале рассчитаться с делами земными, а уж потом думать об иных занятиях.
Через некоторое время служанка сообщает Сигрун. что видела Хельги, который ехал верхом в сопровождении вооруженных воинов. Сигрун идет на курган, где захоронен Хельги, встречает его и говорит, что согласна вместе с ним отправиться в загробный мир. Хельги заявляет, что ее удел — до поры жить с живыми, а ему и после смерти приходится выполнять свой долг воина Вскоре Сигрун умирает от скорби и печали. В конце песни есть разъяснение: “В древнее время верили, что люди рождаются вновь, но теперь это считают бабьими сказками. Говорят, что Хельги и Сигрун родились вновь. Он звался тогда Хельги Хаддингияскати, а она — Кара, дочь Хальвдана, как об этом рассказывается в “Песне о Каре. Она была валькирией (пер. с древнеисландского А. Корсуна).
В “Песнях о Хельги” исторические и мифологические имена часто смешиваются и украшаются эпитетами. Полагают, что датское происхождение сказаний о Хельги несомненно; однако выяснить, является ли окончательный, весьма путаный, вариант его приключений результатом слияния всевозможных сказаний о разных, попросту одноименных, персонажах, либо напротив — результатом ветвления некогда единого образа, — трудно.
Следует заметить, что с именами собственными, с географией и временем “песни о героях” не очень церемонятся. Подвиги и деяния героев могут совершаться на Рейне, в стране гуннов, в стране готов, однако эти топографические и этнические координаты имеют мало общего с реальной географией. Время действия этих песен некое далекое славное прошлое, без всякой хронологической последовательности. Герои существуют как бы одновременно друг с другом, погибают и мотивированно или немотивированно вновь воскресают, чтобы продолжить свои похождения. Правда, изредка указывается конкретная эпоха: ФРОДИ, согласно “Младшей Эдде”, правнук самого Одина, наследует отцу “в те времена, когда Август Кесарь водворил на всей земле мир. Тогда родился Христос”.
Считают, что этот эпизод — более позднее добавление.
Вообще граница между мифом и эпосом зачастую весьма расплывчата. Родословные едва ли не всех германских и скандинавских королей восходят в соответствии с этими песнями к асам. Герои, павшие на поле боя, попадают в верхнее царство мертвых Вальхаллу, где Один создает из них воинство, которое должно сразиться с силами тьмы в грядущей битве, предваряющей конец света. Как видно из песен о Хельги, эти воины не пребывают в расслабляющем безделье, а иногда поднимаются из загробного мира на землю, чтобы поддержать свою боевую форму.
Иногда мертвых воинов — эйнхериев из Вальхаллы и сопровождающих их валькирий можно в переломные исторические моменты увидеть проносящимися по небу среди облаков.
Наиболее заметное место в германо-скандинавских мифологии и эпосе занимает СИГУРД (германский ЗИГФРИД). Целый ряд песен “Эдды” посвящен жизни и подвигам этого героя. В “Пророчестве Грипира” в сжатом виде излагается его биография в форме прорицания, сделанного юному Сигурду, которого называли “мудрым конунгом” Грипиром, зовущимся “мудрейшим из людей”, “знающим будущее”.
Между пророчеством и отдельными версиями о жизни Сигурда существуют противоречия, а в эддических песнях есть пробел биографии героя, восстанавливаемый по иным письменным памятникам.
Как правило, Сигурда называют сыном Сигмунда и внуком Вёльсунга — последнее имя часто идентифицируют с Одином. Сам Сигурд предпочитает заявлять, что был он “всю жизнь сыном без матери; нет и отца, как у людей, всегда одинок”.
В “Речах Регина” рассказывается о том, как Сигурд выбрал себе коня, назвал его Грани и познакомился с Регином, сыном Хрейдмара, искуснейшим из людей, ростом с карлика, который был “мудр, свиреп и владел колдовством”. Именно он рассказал Сигурду историю о сокровищах, изложенную нами в отрывке, посвященном Локи.
Отр, плававший в воде в образе выдры и убитый Локи, был братом Регина. Провинившиеся асы решили возместить Хрейдмару смерть его сына Отра, предложив ему золотой выкуп, добытый Локи. При расплате, однако, Локи утаил одно золотое кольцо, и карлик, у которого было отнято золотое кольцо, проклял эту драгоценность и предрек, что
Золото это,
Что было у Густа,
Братьям двоим
Гибелью будет,
Смерть восьмерым
принесет героям;
богатство мое
Никому не достанется.
После выплаты выкупа сыновья Хрейдмара ФАФНИР и РЕГИН потребовали у отца отдать им золото, но тот отказался. Фафнир пронзил спящего отца мечом и забрал золото. Свою долю наследства потребовал Регин, но Фафнир не дал ему ничего.
Об этом Регин рассказал Сигурду и далее, как это дважды подчеркивается в “Речах Регина”, стал подстрекать Сигурда убить Фафнира.
Сигурд согласился отправиться на поиски Фафнира, принявшего облик змея. Его ужасный шлем наводил ужас на все живое. Для предстоящей битвы Регин выковывает Сигурду меч, которым была рассечена пополам наковальня. Меч получил название Грам.
Обнаружив след Фафнира, Сигурд выкапывает большую яму и делает возле нее засаду. Когда Фафнир проползает над ямой, Сигурд вонзает ему в сердце свой меч. Однако чудовище умирает не сразу. Оно успевает произнести несколько монологов; эти монологи изложены в “Речах Фафнира”. Фафнир напоминает Сигурду давнее пророчество, что “золото звонкое, клад огнекрасный погубит тебя”.
Когда Сигурд стирает с меча кровь, является Регин, и, воздав должное храбрости воспитанника, говорит, что прежде чем предпримет дальнейшие действия, отдохнет. Сигурд начинает поджаривать сердце Фафнира; когда кровь из сердца попала ему в рот, Сигурд начинает понимать речь птиц. Беседующие между собой птицы говорят о том, что Регин задумал зло и собирается, убив Сигурда, завладеть сокровищами.
Сигурд отрубил Регину голову, съел сердце Фафнира и выпил кровь обоих убитых им братьев. Потом по следу Фафнира Сигурд добрался до его логова и забрал там два сундука золота, ужасный шлем, золотую кольчугу, еще один меч — Хротти, — а также и другие сокровища. Далее, следуя указаниям синиц, он отправляется на юг, в страну под названием Фракланд, и там находит спящую красавицу, одетую в кольчугу. Сигурд рассек кольчугу своим мечом “от ворота вниз и еще поперек по обоим рукавам” и снял ее с красавицы. Проснувшись, она обратилась к Сигурду с речью.
Выяснилось, что зовут ее СИГРДРИВ, и некогда она была валькирией. Во время боя между "двумя конунгами она ослушалась указаний Одина и даровала победу сопернику любимца этого бога. Один в отместку за это уколол ее шипом сна и сказал, что более никогда она не победит в битве и будет выдана замуж.
Затем Сигрдрива дает Сигурду ряд мудрых советов, в частности, сообщая, каким именно образом следует пользоваться рунами — магическими письменами — в разных ситуациях, чтобы получить удачу в боях, в путешествиях, успешно врачевать и владеть даром красноречия.
Далее в “Старшей Эдде” имеется пробел о жизни Сигурда и говорится лишь о его смерти; при этом появляется новая героиня — БРЮНХИЛЬД (германская БРУНГИЛЬДА) и ГУДРУН, оплакивающая Сигурда. Другие источники позволяют восстановить обстоятельства, связывающие Сигурда с этими персонажами.
В некоторых легендах Брюнхильд отождествляется с Сигрдривой, в других — Сигурд сватается к Брюнхильд по поручению короля бургундов ГУННАРА. Сигурд и Брюнхильд обмениваются друг с другом клятвами верности. Однако Сигурд забывает об этом, когда ГРИМ-ХИЛЬД (германская КРИМХИЛЬДА) дает ему испить напиток забвения. Забыв о своем обручении с Брюнхильд, Сигурд женится на Гудрун и торжественно братается с Гуннаром и ХЁГНИ — братьями невесты. Гуннар отправляется свататься к Брюнхильд, но она может выйти замуж только за того, кто способен одолеть огненный вал, окружающий ее чертоги. Лишь Сигурд оказывается способным на такой подвиг, поэтому на время испытания он меняется обличьем с Гуннаром. Проникнув в чертог, он проводит с Брюнхильд три ночи (по версии самой Брюнхильд — восемь ночей), положив между нею и собой обнаженный отравленный меч. О своем обручении с Брюнхильд Сигурд вспоминает только после свадьбы своего названого брата и Брюнхильд.
Вскоре начинается спор между Гудрун и Брюнхильд, в ходе которого выясняются обстоятельства обмана. Брюнхильд, оскорбленная клятвопреступлением бывшего жениха, подстрекает Гуннара убить Сигурда, и это ей удается. Впрочем, в “Эдде” о смерти Сигурда сообщается следующее: “Здесь в этой песне рассказывается о смерти Сигурда и говорится, что он был убит вне дома, но некоторые говорят, что он был убит в постели спящим. А немецкие мужи говорят, что он был убит в лесу. В древней “Песне о Гудруи” говорится, что Сигурд и сыновья ГЬЮКИ ехали на Тинг, когда его убили. Однако все говорят единогласно, что убийцы нарушили верность ему и напали на него лежащего и не готового к защите”.
Гудрун, сидевшая над мертвым Сигурдом, "не плакала, как другие женщины, но грудь ее разрывалась от горя”. Потом она ушла в лес, в пустыню, а затем уехала в Данию, где жила “семь полугодий”.
Брюнхильд после смерти Сигурда не хочет жить. Она велит убить восемь рабов и пять рабынь и пронзает себя мечом. Ее тело сжигают на погребальном костре, разложенном рядом с костром, где предают огню мертвого Сигурда.
Жизнь Гудрун не кончается со смертью мужа. Во “Второй песне о Гудрун” сообщается, что золото, отнятое Сигурдом у Фафннра, досталось Гуннару и Хёгни.
Вражда между представителями их рода и великим царем Атли (его прообраз — Аттила, царь гуннов, 434 — 453 гг.), который, в соответствии со скандинавским вариантом истории, взял в жены Гудрун. Для того чтобы получить ее согласие на брак, пришлось предварительно опоить ее напитком забвения.
Желая завладеть сокровищами, Атли пригласил к себе в гости Гуннара и Хёгни. Гудрун же, зная о коварных замыслах супруга, предупредила об этом братьев, сообщив рунами о грозящей им опасности. В качестве знака она послала Хёгни то самое кольцо, которое некогда было проклято карликом Андвари, обвязав кольцо волчьим волосом.
Несмотря на предостережение Гудрун, братья приезжают к Атли. и тот жестоко расправляется с ними. Гудрун, мстя за них, убивает своих детей от брака с Атли, приготавливает из их сердец блюдо, угощает им своего супруга, а потом убивает Атли и сжигает его дом вместе со всеми его обитателями.
В другом варианте Гудрун принимает участие в схватке своих братьев с гуннами и подает Атли пиво с кровью убитых детей.
Месть Гудрун может показаться излишне жестокой, но если принять во внимание судьбу ее братьев (у живого Хёгни вырезают сердце, а Гуннара бросают в ров, наполненный змеями), то ее поступки кажутся почти адекватными.
В германском варианте истории Сигурда, точнее — Зигфрида, более ярко выписана фигура Брунгильды, о которой известно, что она является бургундской принцессой, женой Зигфрида, гордившейся как своим происхождением, так и славой своего мужа. После убийства Зигфрида Брунгильда живет только мыслью о мщении. Именно ради этого она соглашается выйти замуж за ЭТЦЕЛЯ (Атли-Аттила), полагая, что это поможет ей реализовать план расправы с Хагеном (Хёгни) и его братьями.
В данном варианте вдова Зигфрида-Си гурда не колеблется в выборе: верность памяти покойного супруга сильнее верности кровных уз с братьями. В германском варианте Кримхильда не только не пытается предотвратить грядущую трагедию, но сама приглашает братьев ко двору Этцеля, сама провоцирует ссору и добивается кровавого исхода конфликта, ради которого она жертвует и собственным сыном.
Полагают, что автор германского варианта повествования, создавая образ Кримхильды, придал архаичной Гудрун черты демона “низшей” мифологии христианства, трактуя героиню как жертву, обуянную сатанинским наваждением, нечистой силой, способной подтолкнуть человека на сколь угодно чудовищные злодеяния.
Тем не менее, и в этом варианте мифа достаточно ясно звучит мотив сокровищ, завоеванных Зигфридом, которые являются символом процветания, власти, опоры в жизни и одновременно несут в себе потенциальную гибель своему владельцу.
Приведенные выше варианты истории о Сигурде-Зигфриде письменно зафиксированы в XII веке, однако совершенно достоверно относятся к более ранним источникам. Написанная на верхненемецком языке средневековья “Песнь о Нибелунгах” была создана в самом начале XII века, но ее публикация, возбудившая интерес историков, искусствоведов, специалистов по мифологии, была сделана лишь в 1757 г. Автор “Песни о Нибелунгах” остался, как часто бывало в те времена, анонимом, и нет возможности выяснить, был ли он профессиональным поэтом либо, напротив, историком духовного звания со склонностью к поэтическому творчеству. В тексте “Песни о Нибелунгах” первая часть (подвиги и смерть Зигфрида) и часть вторая (месть Кримхильды) трактуются как единый сюжет, причем непоследовательность и противоречивость предыдущих версий в значительной степени устранены (хотя и не до конца). Эта “неокончательность” устранения противоречий привела к тому, что до сих пор существуют две теории относительно происхождения средневековой “Песни о Нибелунгах”.
В соответствии с первой — ее автор изучил, переработал и объединил искусственным образом множество источников гораздо более древнего происхождения. Таким образом, не окончательно устраненная конфликтность является всего лишь недосмотром автора-редактора. Вторая теория предполагает, что в распоряжении автора имелся древний источник, обработанный им в соответствии с господствовавшей в то время идеологией, но все же автор не решился до конца избавиться от существующих противоречий.
Само происхождение слова “нибелунги” весьма спорно и на протяжении многих веков дает почву для возникновения различных теорий, одинаково убедительных либо неубедительных, в зависимости от заранее выбранной точки зрения. “Нибелунги” пытаются произвести от слова nebel (мрачный туман)— обозначение у германцев земли франков; есть теория, предполагающая, что “нибелунги” — бургундское родовое имя; выводят “нибелун-гов” и из древнеисландского НИФЛЬХЕЙМА — мира мрака, существовавшего изначально, до начала творения мироздания.
Тема нибелунгов оказалась живучей, и неоднократно возникала в европейской культуре. На основе немецкой версии была создана трилогия К. Ф. Хеббеля “Нибелунги”, а по мотивам скандинавского эпоса — оперная тетралогия Р. Вагнера — “Золото Рейна”, “Валькирия”, “Зигфрид”, “Гибель богов”. Созданный Ф. Лангом кинофильм “Нибелунги” (1924 г.) считается одним из важнейших этапов становления мирового кино.
Эти древние герои еще раз весьма своеобразно “послужили” в идеологии XX века. Когда Гитлеру понадобилось избавиться от морали и этики христианства (“от химеры, именуемой “совесть”) и в то же время не оставить народ без идеологической опоры, в сжатые сроки, на скорую руку была создана новая мифология, основой которой послужил древний германо-скандинавский эпос. Герои эпоса идеализировались, становились “китчеватыми” (объектами массовой культуры). Новым образцам оружия давались названия, заимствованные из древних источников, обыгрывалась благородная символика — начиная от мифологии “высшей”, трактующей деяния богов, и кончая народными преданиями об оборотнях-вервольфах (люди-оборотни, по ночам превращающиеся в волков). Вервольфы, гитлеровские отряды добровольцев-партизан, действовали в тылу наступавших войск союзников.
Пик трагикомичности следует отнести к последним дням жизни Гитлера, когда он, опираясь на сведения своего придворного астролога-прорицателя, посылал отборных агентов на остров Борнхольм, где якобы жила древняя старуха, умеющая читать священные руны, начертанные на камнях, с помощью которых якобы можно было обрести в последний момент некое “чудо-оружие”, подобное мечам древних германских героев, и таким образом одержать победу в совершенно безнадежной стратегической ситуации.
Еще один обширный источник древнескандинавского эпоса — поэма “Беовульф”, написанная на англо-саксонском языке предположительно в конце VII — начале VIII века, сохранившаяся рукопись датируется примерно 1000 годом. Впервые поэма была издана в 1815 году, после чего последовали ее переводы на многие европейские языки.
Персонажи поэмы принадлежат к различным скандинавским племенам, а ее главный герой БЕОВУЛЬФ, чье имя переводится как “пчелиный волк”, то есть “медведь”, — из народа гаутов. Он отправляется за моря, чтобы избавить короля данов (датчан) ХРОДГАРА от ужасного чудовища ГРЕНДЕЛЯ, являющегося на протяжении многих лет бичом этой страны. Беовульф побеждает чудовище, потерявшего руку и уползающего в логово умирать.
Мать Гренделя — не менее страшный монстр — хочет отомстить Боевульфу за убийство сына, но герой проникает в ее жилище на дне моря и убивает ее. Награжденный Хродгаром Беовульф возвращается на родину и становится королем своего народа. Он правит в течение пятидесяти лет мудро и справедливо.
В конце жизни ему доводится совершить еще один подвиг — одержать победу над драконом, охраняющим древний клад. В повествовании о кладе вновь звучит мотив проклятого сокровища, однако этому дается “несколько христианизированное” объяснение:
Тот клад до скончания
веков заклятьем
таким заречен,
чти станет смертный,
в грехах погряэнув,
молиться идолам
и, в цепи ада
попав, запятнает
себя пороками
еще допрежде,
чем ступит на это
место проклятое,
раньше, чем взглянет
на это золото!
(пер. В. Тихомирова)
В целом повествование о Беовульфе — связный, почти лишенный противоречий в событийном плане рассказ о воине-герое, совершающем подвиги, требующие от него сверхъестественной силы и ловкости. Герой совершает эти подвиги один на один с противником, но в моральном плане он не одинок— за ним стоят его соплеменники, ради которых он и совершает героические деяния.
Занимательно в поэме переплетаются христианские и языческие представления о мире. При этом исследователи до сих пор расходятся во мнениях относительно того, каким именно образом возник этот своеобразный синтез представлений. Были ли наложены на исходный древний материал более поздние христианские представления или поэма отражает переходный период, когда вера в языческих богов была уже подорвана, но христианство еще не укрепилось.
Интересно, что героя, христианские достоинства которого неоднократно подчеркиваются, хоронят тем не менее явно по языческому обряду: возводится погребальный костер, ложе покойного украшают щитами и кольчугами, а затем в течение десяти дней возводится высокий курган, под которым скрывают прах павшего. В том же кургане захоронено и сокровище, добытое героем в бою с драконом, чтобы золото, находившееся в пещере чудовища, не распространило свое проклятие на живущих, а лежало бы под спудом “вовек, как и прежде, от смертных скрытое”.
Любопытен реверанс, сделанный автором “Беовульфа” в сторону христианства. Темные силы, исчадия зла — по внешним признакам явно языческого происхождения — получают генеалогию, восходящую к библейскому Каину, которого характеризуют как
пращура зла,
зачинателя семени
Эльфов (!), драконов,
Чудищ подводных
и древних гигантов,
восставших на бога,
за что и воздалось
им по делам их.
Еще раз те же самые сведения излагаются в сцене, описывающей рукоять меча, захваченного у гигантов Беовульфом: на золотой рукояти при помощи рун (!) излагается история всемирного потопа, после которого богопротивные великаны исчезли с лица земли, однако продолжали жить в глубинах “вод неиссякаемых”.
В период между 1220 и 1235 годами Снорри наряду с “Эддой” написал “Хеймскринглу” — сборник саг о норвежских конунгах. Саги ясностью и живостью изложения материала напоминают лучшие создания греко-римской историографии. В сагах этого цикла излагается история скандинавских стран в виде последовательно помещенных песен, повествующих о мифических и исторических личностях.
К моменту создания сборника христианство, казалось бы, уже достаточно прочно утвердилось на скандинавских землях. Однако из текста следует, что учение это, попав на языческую почву, пропиталось духом, по природе ему не свойственным, а язычество, хотя и перестало быть культом, продолжало оставаться не только источником поэтического вдохновения, но в известной степени и основой мировоззрения скандинавов.
Королевские саги обычно начинаются с рассказа о провозглашении героя конунгом или о том, как он захватил власть, а далее идут эпизоды, связанные с его правлением.
В первой саге “Хеймскринглы”, “Саге об Инглингах”, последовательно описываются легендарные конунги — потомки языческих богов-асов, являющиеся предками исторических конунгов Швеции и Норвегии. Христианское летоисчисление при датировке событий, как правило, не применяется. Впрочем, Снорри отмечает, что Один правил в те времена, когда происходили римские завоевания. Ряд исследователей называют хронологию саг “внутренней относительной хронологией”, компромиссной между “ученой” и “народной" хронологией. Наибольшее количество анахронизмов, ошибок, погрешностей с точки зрения исторической точности и просто фантастичного материала, который явно заимствован из языческой мифологии, содержится в первых сагах сборника Снорри и в сагах последних, повествующих о чудесах Олафа Святого.
Первые легендарные конунги явно обладают некоей таинственной силой, с помощью которой они обеспечивают благополучие и преуспевание своего народа. Их главная задача — своими деяниями поддерживать в стране мир и обеспечивать хороший урожай. Об Одине сообщается, что все население Швеции платило ему подать. Он же защищал страну и совершал жертвоприношения для того, чтобы обеспечить народу изобилие. Мирные и урожайные времена царили и при Фрейре, и оттого ему поклонялись усерднее, чем другим богам. После его смерти в течение трех лет Фрейра скрывали в кургане, уверяя народ, что он жив, и тем поддерживали “доброе время и мир”. Некоторым наследникам этих древнейших конунгов повезло меньше: когда три года подряд в Швеции случился неурожай, вожди на собрании в Уппсале решили, что виновен в этом — конунг ДОМАЛЬДИ. После того как его принесли в жертву, омыв кровью конунга алтарь, в стране воцарился мир и начались хорошие хлебородные годы.
При ОЛАФЕ-Лесорубе начались неурожаи. Снорри объясняет это, с одной стороны, притоком нового населения, а с другой тем, что конунг мало занимался жертвоприношениями. Свей умертвили Олафа, принеся его в жертву Одину, ради урожая.
Гибель ХАЛЬФДАНА Черного, при котором были очень хорошие урожаи, настолько огорчила народ, что жители всех областей просили погрести его тело в их земле, полагая, что столь удачливый муж и после смерти сможет обеспечивать хорошие урожаи. В конце концов с общего согласия тело было разделено на четыре части, которые были распределены по жребию между разными областями и захоронены в курганах, получивших имя Хальфдана.
Неизвестно, в какой степени сам Снорри разделял веру в такие способности конунгов — влиять на урожаи и удачу, во всяком случае, он сообщает о ХАКОНЕ, сначала принявшем крещение, но затем вернувшемся к языческим жертвоприношениям. Было решено, что появление птиц Одина — весьма благоприятный знак, и потому Хакон начал войну с соседями, завершившуюся его победой.
В “Саге об Инглингах” рассказывается также о конунге АУНЕ, который, желая продлить свою жизнь, приносил в жертву Одину своих сыновей. После заклания первого сына бог пожаловал Ауну дополнительно шестьдесят лет жизни; по истечении этого срока конунг последовательно приносил в жертву восьмерых сыновей, всякий раз получая за это еще по десять лет жизни. Он хотел принести в жертву и последнего сына, однако этому воспротивились его подданные, и Аун умер.
В прологе к “Хеймскрингле” дана периодизация ранней истории Скандинавии и сообщается, что “век кремаций" сменился “веком курганов”. Но другой, казалось
бы, более существенной для христианина версии, Снорри не приводит: конкретно не обозначено время ухода язычества и торжества “истинной веры”, хотя в реальной истории крещение Исландии датируется либо 999-м либо 1000 годом. В самих сюжетах саг, в речах отдельных персонажей, в ссылках на божью волю, в описании чудес святого Олафа показывается переход от язычества к христианству, однако христианские эпизоды не слишком органично вписываются в ткань повествования.
Значительное место в сагах занимают вещие сны, видения и прорицания. Они всегда полностью сбываются - Сны, предрекшие гибель конунгу ХАРОЛЬДУ СИ-ГУРДАРСОНУ, были христианского содержания — он получил предостережение от святого Олафа. Однако его сподвижники видели сны языческие: женщину-тролля, воронов и орлов, усеявших корабль, волков, пожирающих людей.
Жена конунга Хальдфана Черного мудрая РАГНХИЛЬДА увидела во сне, что в саду она отдирала от своего платья колючку и эта колючка превратилась в ее руке в большую ветвь, один конец которой коснулся земли и тут же пустил корни, а другой взметнулся высоко в небо. Вскоре колючка разрослась до дерева таких размеров, что вершина его была едва видна, а ветви столь обильны, что дерево как бы прикрыло собой всю Норвегию, простираясь даже за ее пределы. Сон Рангхильды толкуется следующим образом: приснившееся ей дерево есть конунг Харольд, ее сын, красочность дерева означает расцвет его королевства, а то, что дерево сверху белоснежное, значит, что ему суждено дожить до седых волос; могучие ветви символизируют его потомство, которому суждено распространиться по всей стране, ибо “все конунги Норвегии с того времени происходили от него".
В сагах “Хеймскринглы” описано множество вещих снов и видений. Языческие мотивы причудливо переплетаются с мотивами христианскими, причем эти мотивы, становясь заметными в последних сагах, все же не являются главными.
В “Саге об Инглингах” Один, считавшийся верховным божеством, главою рода асов, превращается в Одина-вождя, правившего Асгардом, главным укреплением страны асов Асахейма, расположенном где-то в Восточной Европе. Этот Один — могущественный воин, владеющий тайнами магии и прорицания и обладающий поэтическим даром скальда. При нем происходит освоение и заселение Скандинавии, все жители которой подчиняются Оди-ну, платя ему подать. Один в сагах Снорри обучает людей искусствам и ремеслам, вводит законодательство, то есть является классическим “культурным героем”, в котором воедино сливаются черты божества и человека. Именно он стоит у истоков истории, от него идут традиции норм общества, он раскрывает людям тайны природы.
Таким образом, на севере Скандинавии, очевидно, очень долго сохранялось своеобразное двоеверие: языческие боги не превратились в христианских святых, но и не деградировали до низших существ, отождествляемых с чертями и иной нечистью.
В изложении Сиорри смена религиозных мировоззрений выглядит как смена правящих династий: древние правители уже не властны и бессильны перед новым богом, и потому им более не поклоняются. Однако прошлое принадлежит им, и родословные северных конунгов, как это изложено в “Саге об Инглингзх”, представляются автору не вымышленными, и идея о восхождении исторически достоверных конунгов Норвегии и Швецш к потомкам Одина и Ингви — Фрейра выглядит вполне серьезной.
Впоследствии сыновья Эйряка вторглись в Норвегию убили своего дядю Хакона и захватили престол. Такие распри длились в течение многих поколений.
В изложении Снорри эпоха распрей началась следующим образом: конунг ВИСБУР оставил свою жену с двумя сыновьями и женился на другой женщине. Выросшие сыновья потребовали, чтобы отец возвратил золотое ожерелье, бывшее брачным даром их матери. Получив отказ, братья задумали отцеубийство и обратились за помощью к прорицательнице Вёльве Хульд. Та сказала, что может погубить Висбура, однако в этом случае в роду Инглингов постоянно будут совершаться убийства. Братья согласились на это и, получив поддержку магических сил, напали на отца и сожгли его в собственном доме
К теме рокового ожерелья Снорри возвращается и позже, говоря о конунге АГНИ, взявшем в жены дочь убитого им вождя финнов. Во время пира его жена попросила Агни сберечь ожерелье Висбура. Пьяный Агни, ложась спать, надел ожерелье на шею. Пока Агни спал, слуги его жены привязали веревку к ожерелью, перекинув ее через ветвь древа, стали сильно тянуть и таким образом повесили Агни. Понятно, что здесь важна не “технология” убийства, а его символическое значение — тем более что история о золоте Нифлунгов, губящем целый род, была хорошо известна читателям Снорри в XII веке. Вёльва Хульд должна была вызывать ассоциации с “Прорицанием Вельвы” из “Эдды”, и, таким образом, история конунгов Норвегии становится составной частью общемировой драмы, завершающейся гибелью мира.
В период написания Снорри его произведений Норвегия вынашивала планы подчинения Исландии, и Снорри принимал непосредственное участие в их реализации, занимая, судя по всему, двойственную позицию: принимая от норвежского конунга дары и титулы, Снорри вряд ли мог приветствовать потерю его родиной независимости.
Исландские эпизоды цикла саг живописны и многозначительны. В одном из них описывается, как исландский корабль потерпел кораблекрушение у берегов Дании и управляющий датского конунга захватил груз. В отместку исландцы сочинили хулительную песнь о датском конунге и его управляющем. Хулительная песнь была не просто оскорблением, но, по убеждениям древних скандинавов, обладала вредоносной магической силой. Датский конунг послал к берегам Исландии колдуна, чтобы тот выяснил, где удобнее высадить своих воинов. Колдун подплыл к Исландии в образе кита, но тут выяснилось, что северное и западное побережья острова находятся под защитой духов, хранящих страну. В Вап-на-фьорде навстречу колдуну вышел огромный дракон со змеями, жабами и ядовитыми ехиднами,ит колдуну не удалось выбраться на берег. В Эйафьорде колдуна встретила гигантская птица, а в Брейда-фьорде на него напал бык, сопровождаемый духами. Еще в одном месте колдуна встретило полчище великанов, а далее на востоке грозный прибой и мели делали высадку на боевых кораблях невозможной... Так датскому конунгу и пришлось отказаться от вторжения в Исландию.
Рассказывая о чудесах святого Олафа, Снорри отходит от традиционной формы “жития”, описывая карьеру воина и политика, который не обладал способностью творить чудеса изначально или внезапно, но ставшего святым через страдания земной жизни. Ряд чудес, описанных в более ранних сагах и житиях святого Олафа, Снорри опускает или истолковывает рационалистически. Так, например, “Легендарная сага” утверждает, будто перешеек Агнафит был расколот пополам молитвами Олафа, которому нужно было вывести свой флот из ловушки, подстроенной шведами. У Снорри же указано, что Олаф велел своим людям прорыть канал для судов.
В заключение перескажем содержание саги, повествующей об открытии Америки исландцами. Собственно, этому историческому свершению посвящено две саги, первая из которых, именуемая обычно в англоязычной литературе “Сага о гренландцах”, описывает шесть путешествий в Новый Свет. Более известная “Сага об Эрике Рыжем” рассказывает о трех подобных экспедициях. В ней меньше подробностей, меньше сведений о непростых родственных связях ее главных героев, к, видимо, из-за внутренней стройности она завоевала у исследователей большую популярность.
Первые четыре главы саги “Об Эрике Рыжем” посвящены краткому изложению биографии Эрика и ГУДРИР, описанию трудностей, которые Эрик испытывал в Исландии, и его решению отправиться в Гренландию, с тем чтобы основать там поселение. Там же сообщается о том, как в молодости Гудрир, супруга Эрика, предрекли, что ее потомков ожидает замечательная судьба.
Сага представляет сыновей Эрика Лейфа и Порстейна (их третий брат Порвальд упоминается в тексте позже). История открытия Америки выглядит следующим образом:
Путешествие ПЕРВОЕ. Лейф отправляется из Гренландии в Норвегию для завершения своего образования. Штормы заносят его на Гебридские острова, где он знакомится с некоей высокородной женщиной по имени ПОР-ГУННА, которая позже родит ему сына по имени ПОР-ГИЛЬС.
Добравшись до Норвегии, Лейф проводит зиму у короля Олафа Триггвасона, а в следующее лето по его настоянию сам Эрик отправляется нести христианство гренландцам. На обратном пути Лейф сбивается с курса и обнаруживает неизвестные земли, местоположение и название которых в тексте не указаны. О них известно, что там произрастают дикорастущие злаки, зерно которых напоминает рис, виноград, а также могучие деревья, в том числе клены. На обратном пути Лейф вместе со своим экипажем спасает неких моряков, потерпевших кораблекрушение. За миссионерскую деятельность по распространению на Гренландии христианства и за спасение мореплавателей Лейф получает прозвище Счастливчик.
Старый Эрик отказывается принять новую веру, в связи с чем у него возникают неурядицы в семейной жизни — супруга его строит приходскую церковь и становится прилежной верующей христианкой.
Путешествие ВТОРОЕ. Задумана экспедиция для продолжения исследования земель, открытых Лейфом. Ее возглавляет ПОРСТЕЙН. Команда судна состоит из двадцати мужчин, хорошо вооруженных и снабженных продовольствием. Эрик, приглашенный участвовать в экспедиции, перед тем как оставить дом, закапывает ларец с золотом и серебром. По пути к судну его сбрасывает со спины пони, при этом Эрик получает несколько переломов костей. Он посылает письмо жене, просит выкопать клад и признается ей, что был наказан за “языческую глупость”. Текст умалчивает о том, было ли христиански разумным для Эрика отправиться с такими травмами в долгую морскую экспедицию. Так или иначе, но путешествие завершается неудачей. Штормы не позволяют выдержать избранный курс, и путешественники, побывав у берегов Ирландии, сравнительно благополучно возвращаются домой.
Порстейн женится на ГУДРИР и вместе с еще одним человеком строит ферму. Его компаньон женат на женщине по имени СИГРИД. Зимой Порстейн умирает. Обстоятельства его смерти явно содержат сверхъестественные детали, включая посмертное пророчество будущего Гудрир.
Путешествие ТРЕТЬЕ. Возобновившиеся споры о стране Винланд — то есть той, где растет виноград, склоняют героев предпринять еще одну экспедицию, которую берется возглавить новый муж Гудрир ПОРФИНР КА-РЛСЕФНИ, процветающий купец. В путь отправляются три корабля с командой, состоящей из ста шестидесяти человек. Стартовав с самой северной оконечности Гренландии, чтобы воспользоваться всеми преимуществами господствующих течений и ветров, герои проходят маршрут, который выглядит вполне реальным с точки зрения современной навигации, и добираются до Нового Света, обнаружив по пути по меньшей мере семь “земель”.
Поначалу им не удается найти Винланд; высадившись на неизвестную землю, шотландские рабы ХАКИ и ХЕКИ отправляются в пешую трехдневную экспедицию и возвращаются оттуда с виноградом и дикими злаками.
Зиму путешественники провели в месте, которое назвали Страунфьорд. К весне у них кончилось продовольствие. Один из членов экспедиции язычник ПОРХХАЛЛ-ЕР исчезает на три дня, но на четвертый день его находят лежащим на камне и обращающемся с молитвами к Тору. Вскоре Тор откликается и дарует изголодавшимся путешественникам кита, правда, невиданной ими породы. Мясо кита готовят, насыщаются им и сразу заболевают. Однако молитвы, вознесенные Христу, не только восстанавливают пошатнувшееся здоровье мореплавателей, но и успокаивают бушующее море. Это позволяет выйти на промысел рыбы и пополнить запасы продовольствия.
Далее у мореплавателей начинаются разногласия по поводу того, где следует искать Винланд. Они разделяются на две группы. Группа, возглавляемая язычником Порххаллер, не только не обнаруживает благословенной страны, но и попадает в рабство в Ирландию.
Карлсефни вместе с остальными членами экспедиции отправляется на юг и добирается до страны, где растет виноград, зреют дикие злаки и где реки обильны рыбой. Через некоторое время к путешественникам прибывают туземцы на девяти лодках, сделанных из звериных шкур. Торговые отношения с ними не удается завязать, поскольку туземцы пугаются быка, принадлежащего Карлсефни.
Через три недели туземцы вновь возвращаются и нападают на поселенцев, используя луки и даже что-то вроде баллисты. В разыгравшемся бою особенно отличается беременная путешественница ФРЕЙДИС, угрожающе потиравшая мечом свою обнаженную грудь, что вызвало ужас у туземцев и заставило их обратиться в бегство.
Наступает третья зима, а исследования неведомой земли все продолжаются. Порвальда убивает стрелой некое одноногое существо. Путешественникам удается захватить в плен несколько аборигенов, и два мальчика рассказывают скандинавам (на каком именно языке — не указывается) маловразумительную фантастическую историю.
В конце концов неудавшиеся колонисты вновь возвращаются на родину.
Изучению саг о путешествии викингов в Новый Свет посвящено множество работ — в особенности скандинавских и североамериканских ученых. В исследованиях участвовали и представители точных наук: специалисты в области навигации, океанографии, ботаники, зоологии и ихтиологии. В подавляющем большинстве они согласны, что в исландских сагах описаны в несколько приукрашенном виде вполне реальные события и что крайней южной точкой, до которой добрались легендарные путешественники, было побережье Новой Англии.
Некоторые специалисты утверждают, что они высадились в устье реки Гудзон, и первая колония европейцев вдовом Свете располагалась на месте нынешнего Манхэттена."
